20. О власти

Власть есть духовная сила; она покоится на уважении и доверии, на согласии людей повиноваться авторитету. Это согласие надо беречь, оно драгоценно Если его разочаровать и растратить, то власть сведется к страху и насилию.

Кто принимает власть, хотя бы самую малую, тот принимает не только полномочие распоряжаться, но и обязанность распоряжаться. Отныне он обязан указывать людям, что им «можно», «должно» и «нельзя», конечно, — в отведенных ему пределах. И за неисполнение этой обязанности он подлежит суровой ответственности.

Только тщеславные люди пьянеют от власти; только глупцы впадают в «административный восторг» и в суетню; только неумелые люди начинают возвышать голос и махать руками. Власть есть бремя; надо нести его достойно и спокойно. Всякая власть имеет свои пределы; необходимо их строго соблюдать, не впадая в «превышения». Власть организует и движет жизнь, бездействие власти разрушает живой порядок. Власть должна импонировать людям: необходимо, чтобы люди ее уважали; кого они не уважают, тому они не повинуются. Надо, чтобы люди постоянно ощущали, что власть хочет добра, что она неподкупна и справедлива, что она сильна и тверда и что ее дело действительно удается ей. Внешние усилия власти не должны бросаться в глаза; пусть людям кажется, что дело идет само собою. И только тогда, когда неповиновение явно подрывает престиж власти, необходимо уметь показать, что она сильна и даже грозна.

Власть есть проявление духовного достоинства и воли. Кто вручает власть недостойным людям, тот губит ее. Кто вручает власть безвольному, тот подрывает ее. Власть призвана выбирать, решать, предписывать, настаивать и понуждать. Кто к этому не способен, тот должен быть устранен от власти. Властвующий обязан проявлять государственный авторитет и вести борьбу за него. Для этого ему необходимы независимость и мужество; он не должен и не смеет бояться толпы. В серьезном и критическом столкновении властвующий должен быть готов умереть на своем посту.

И при том он должен всегда: помнить Бога, блюсти верность России и не бояться ответственности.

Было бы, однако, величайшим заблуждением, если бы кто-нибудь захотел утверждать, будто государственная власть «всемогуща» и должна поэтому впитать в себя и как бы поглотить всю жизнь народа.

Все духовное в жизни зарождается, зреет и творится в самодеятельности человека, по его внутреннему, таинственно-органическому почину (Аристотель выражал это термином «дiаутý», буквально: «через самого себя»). Государственная власть ставит себя в нелепое и смешное положение, когда начинает предписывать веру, молитву, любовь, вдохновение, творчество, добродетель или иные духовные состояния. Столь же безнадежно и вредно подавлять свободный почин людей и в области хозяйства и труда. Жизнь народа подобна не машине, а растению: к ней надо присматриваться и приспособляться, ей можно осторожно помогать и устранять ее болезненные проявления. Но заменить ее — нечем; а произвол будет для нее гибелен. И государственная власть всегда должна помнить, что ее настоящее призвание состоит в том, чтобы служить живому организму народа, защищать его и оберегать, а не подавлять.